Перед поездкой я пообщалась с несколькими пенсионерами из военного городка по телефону. Они плакали и постоянно повторяли: «Наши люди у фашистов страну за четыре года отвоевали, а мы у чиновников свои квартиры отвоевать не можем!». Говорили, что собираются всей толпой к Путину, выйти на Волгоградскую трассу, просто просили передать их просьбы хоть кому-то, кто сможет им помочь. По их словам, все министерства и ведомства отказались решать вопрос по квартирам, в которых сотни людей живут без договоров социального найма под угрозой выселения.

Пенсионеры закрытой войсковой части №55443 всю жизнь проработали на опасном военном производстве: сначала изготавливали, потом демонтировали оборонительные взрывные снаряды. Хотя с городка сняли статус закрытого, в реальности он до сих пор закрыт: на входе установлены шлагбаум и контрольно-пропускной пункт, на территорию невозможно попасть без оформления приглашения от кого-то из жителей и специального пропуска. Сами обитатели военного городка привыкли к этому и как будто оправдываются: «У нас же военное производство, что будет, если сюда пойдут посторонние?».

Войсковая часть №86741 (военный городок №2), которой потом присвоили номер 55443, возникла в 1938 году. Военнослужащие и «вольные» люди, съехавшиеся со всей страны, начали изготавливать боевые снаряды для обороны. Жили в землянках, затем в бараках, с конца 1970-х годов начали заселяться в кирпичные многоквартирные дома, которые сами же и построили. Но прожив в квартирах около 40 лет, сейчас они не могут приватизировать их из-за того, что дома не значатся в Росреестре, не стоят на балансе ни министерства обороны, ни муниципалитета. Всего в военном городке оказались «бесхозными» 25 многоквартирных домов, 430 квартир, 105 из которых относятся к специализированному жилфонду — это служебное жилье.

До 2010 года населенный пункт Желтухинский был совхозом, после его переименовали в поселок. В паспортах большинства жителей военного городка до сих пор стоит неправильная прописка: совхоз «Желтухинский», которого давно нет на карте. Жители добивались изменения прописки на правильную, но в паспортном столе Скопина для перепрописки требуют предоставить договоры социального найма, которых у жителей нет.

На территории воинской части живет около тысячи человек, 800 из них — совершеннолетние. Они говорят о своем статусе так: то ли бомжи, то ли призраки, живущие в домах, которых нет.

Военный городок находится в 15 километрах от Скопина, до него можно добраться или на машине, или на автобусе, который ездит три раза в день. На пятачке перед КПП есть два магазина, почта и некие оборонительные сооружения пятнистой раскраски. В одном из них можно заметить замаскированные амбразуры, заполненные мусором и пустыми бутылками из-под водки.

Перед воротами стоит небольшая группа людей, человек шесть-семь. Извиняются, что не могут провести меня на территорию городка: с этим очень строго, нужно заказывать пропуск, объяснять цель визита.

Почему городок открыт, но по-прежнему остается закрытым, люди так и не смогли выяснить за семь лет после изменения статуса.

Редакция «7x7» задала этот вопрос прокуратуре Рязанской области, но из ведомства запрос перенаправили в военную прокуратуру Рязанского гарнизона. В военной прокуратуре, пропустив все установленные законом сроки, ответили по телефону: «Когда будет готов письменный ответ, неизвестно».

Жительница городка Жанна Лабутина принесла на встречу желтую папку, в которой хранится вся переписка с чиновниками областной и районной администраций, руководителями подразделений министерства обороны, управляющей компанией «Главное управление жилищным фондом» (ГУЖФ). Там же — обращение к губернатору Николаю Любимову, которое жители писали еще летом 2017 года, но получили отписку, похожую на предыдущие.
— Вы еще раз напишите, вдруг до самого губернатора наши письма не доходят? — с надеждой просят собравшиеся.

Люди продолжают подходить на место встречи. Переговариваются, советуются друг с другом, о чем рассказать, а о чем и не стоит. Из-за шлагбаума выбегает военнослужащая, криком запрещает снимать ворота с внешней стороны. На вопрос, кем и по какой причине запрещено фотографировать ворота открытой воинской части, не отвечает. Жители, привычные к военной дисциплине, уговаривают меня прекратить съемку, «иначе ее уволят, где она еще работу найдет?».

Жанна Лабутина достает документы.

Она рассказывает о том, что до сих пор не выполнено постановление правительства от 2010 года, почтовое отделение и прописка в паспортах не изменилась с «совхоза „Желтухинский"» на «поселок Желтухинский». Зачитывает требования к правительству региона: передать имущество войсковой части на баланс Скопинского района, оформить договоры соцнайма и правильную прописку. Из-за этих нарушений, по словам собравшихся, люди остались бесправными: не могут оформить некоторые социальные пособия, субсидии, прописать детей. Вспоминают, что когда устраивались на производство в советские годы, их как раз заманивали жильем, приглашали в городок лучших специалистов — инициативных, преданных делу. И после серьезных проверок брали не всех.

— Еще одна беда — это наша управляющая компания ГУЖФ, которая находится в Рязани, за 150 километров от нас. Их «работа» — это видимость, на самом деле происходит только ограбление народа. Тарифы постоянно меняются, адреса [регистрации управляющей компании] меняются. Это разве налогоплательщики? Нет. У них одна цель: ограбить свой народ, который подальше живет, — продолжает перечислять проблемы Лабутина.

Несмотря на февральский мороз — на улице минус 26 градусов — люди продолжают подходить к месту сбора. Закутанные в платки, притоптывающие ногами женщины ждут своей очереди, чтобы высказаться. Потом начинают говорить все сразу.

Единственный пришедший на встречу мужчина, преподаватель местной школы Сергей Ананьев говорит, что со временем с жилым фондом образовалась серьезная неразбериха.

По его словам, на письменное требование руководителю управляющей компании ГУЖФ Александру Куликову предоставить отчеты о проделанной работе и сметы на эти работы жителям никто не ответил. Хотя они отправляли письмо по почте с уведомлением, которое осталось в сохранности. Сейчас жители собираются пожаловаться на бездействие управляющей компании в прокуратуру.

Пенсионерка Раиса Журавкина рассказывает о своем бараке, который построен в 1939 году:

Пенсионеры пообещали чуть позже «что-нибудь придумать с фотографиями», но предупредили, что это сложно: сами они фотоаппаратов и современных мобильных телефонов не имеют, а молодые сотрудники военного производства отказываются бороться за свои права, потому что боятся лишиться работы. Потом все же прислали несколько снимков двухэтажного барака, который признали аварийным и непригодным для жизни, но надежд на переселение из него у людей нет. Пояснили, что на последнем снимке — не томатный сок, а вода, которая периодически течет из кранов во всех домах городка.

Надежда Арбузова вышла на пенсию и должна была получить жилищный сертификат по программе отселения потерявших связь с Минобороны.

Родившаяся в военном городке Валентина Савинова не может поменять прописку на правильную — в ее паспорте до сих пор значится, что она живет в войсковой части №86641, которой давно не существует.

По словам Савиновой, она еле смогла поставить на учет автомобиль, и то только потому, что сотрудник ГИБДД был родом из военного городка в другом регионе, в котором «такой же бардак». Другие же чуть не заподозрили ее в фальсификации прописки в паспорте.

Пожилая жительница городка Нина Ковалёва стояла в стороне и молча выслушивала все жалобы. Потом заговорила сама — и расплакалась.

— Все правильно! — подхватили женщины.

— Как так получается, что дома наши нигде не значатся, мы как бы бомжи, но многие получают пособия, со всех требуют плату за несуществующие квартиры — это нарушение на нарушении, это преступления и подлоги! И никому до этого нет дела — вот до чего дошло! — выкрикнули из толпы.

— У нас взрывают порох, мы дышим вредными веществами, у нас онкология у каждого второго. Отправляем жалобы Путину, жалобы возвращаются в регион, оттуда — в район, и пошло по кругу. Путин, мы работали на оборонку, а теперь стали призраками, скоро станем бомжами! — прокричали еще.

Еще полчаса люди, стоя на морозе, рассказывали об отсутствии медпункта, на ремонт которого несколько лет назад собрали 60 с лишним тысяч, но его все равно закрыли. Местное почтовое отделение не принимает квартплату, поэтому чтобы отдать свои деньги, людям приходится ездить в Скопин, тратиться еще и на дорогу. Многие старики в последние месяцы вообще не платили: они не в состоянии преодолеть такой путь. Некоторые говорят о том, что сами строили свои дома, из которых их грозят выселить, когда на производстве закончится работа по демонтажу снарядов. Рассказывают, что не могут прописать в квартиры своих детей, которые теперь считаются настоящими бомжами. Что разом пропали все их старые ордера на квартиры: их нет в конторе домоуправления. По слухам, все ордера несколько лет назад по чьему-то приказу порвала и выбросила на помойку бывшая председатель домоуправления. А теперь и спросить не с кого: она умерла.

— Мы не знаем, голословно это или нет, но нам так и сказал военный дознаватель, когда мы написали в прокуратуру: «Как только последний военный снаряд отсюда увезут — вас выселят. Вы — бомжи». Нам так уже и говорят в лицо. Зато как на выборах посещаемость поднять — тут нас зовут, на неправильные прописки никто внимания не обращает. Для чего нам кого-то выбирать, если ни до президента, ни до губернатора наши крики о помощи не доходят? — дополняя друг друга, завершили разговор жители.

В желтой папке Жанны Лабутиной — часть переписки жителей военного городка с чиновниками всех ведомств и уровней за несколько лет.

Глава администрации Скопинского района Александр Боков в ответе на запрос редакции интернет-журнала «7x7» сообщил, что «вопросы передачи военного недвижимого имущества регулируются на федеральном уровне федеральными законами и правительством Российской Федерации». Что администрация Скопинского района — это исполнительно-распорядительный орган местного самоуправления, который не отвечает за работу министерств и ведомств регионального, тем более — федерального уровня. На вопрос, к кому еще можно обратиться жителям военного городка №2, вопросы которых не хочет решать никто, Боков посоветовал обратиться в суд.

В ГУЖФ по вопросам «неподъемных» тарифов ответили, что все начисления законны. Руководитель группы технического надзора и контроля Рязанского ООО «ГУЖФ» Наталия Козловцева заверила, что все тарифы утверждает Региональная энергетическая комиссия (РЭК), и управляющая компания не в праве ни уменьшить их, ни увеличить.

— Я пыталась это объяснить, но объяснять пожилым людям очень трудно. Действительно, тарифы на отопление в городе, да еще и в новом доме, гораздо ниже тарифов, которые действуют в отношении старого жилого фонда вне городской черты. В военном городке есть своя котельная, но она старая, не модернизированная. Теперь представьте, сколько нужно мощностей, чтобы протопить старый дом довоенной постройки. Прошлой осенью, когда в городок приехало телевидение и сделало сюжет, у нас пошли проверка за проверкой — никаких нарушений не нашли, мы работаем в соответствии с тарифами. Здесь во всех смыслах — и с тарифами, и с ситуацией с квартирами — люди стали заложниками ситуации.