«Слишком эффективно
работающая организация»

Руководители правозащитной организации «Человек и Закон»
из Марий Эл — об отношении к статусу «иноагентов»
и защите прав гражданских активистов
В конце 2014 года Минюст России включил региональную общественную организацию из Йошкар-Олы «Человек и Закон» в реестр НКО – «иностранных агентов». Организация продолжила свою деятельность в республике и России. Что произошло с того времени, как сейчас строится работа по защите прав человека, об этом корреспонденту «7х7» рассказали руководители «Человек и Закон» (организация поменяла статус, теперь она межрегиональная).

Об итогах 2017 года

Ирина Протасова, председатель организации «Человек и Закон»
— В 2017 году несколько изменилась специфика работы нашей организации. Раньше работа «Человек и Закон» была направлена за пределы республики. Мы развивались, так как в конце 2014 года были вынуждены реорганизоваться по требованию министерства юстиции. Стали межрегиональной организацией, поскольку деятельность выходила за пределы Марий Эл. В последние три года было очень много работы по стране, чтобы подтвердить свой статус межрегиональной организации. У нас очень много партнеров в разных регионах, не менее 20 регионов. Они нам доверяют, мы с ними работаем очень успешно. Это люди, которым мы доверяем. Они входят в общественные советы, в общественные наблюдательные комиссии. 2017 год был очень важен, так как мы много работы проводили на территории нашей республики. И в этом году мы стали, можно сказать, ресурсным центром для общественных организаций, которые появились на территории Марий Эл. Они молодые и очень активные. И хотят быть профессиональными организациями. Они стали направлять к нам очень много представителей своих целевых групп. И сами приходят за помощью, консультациями. В прошлом году была учреждена ассоциация из 13 общественных организаций, которые занимаются защитой прав детей. И мы с ними все очень успешно общаемся, обмениваемся опытом с другими регионами. Последние визиты были 19 января и 21 февраля, мы ездили по обмену опытом по работе с детьми с расстройствами аутического спектра в Чувашию. Нас принимали в государственном учреждении, и мы видели, как ведется работа по защите прав и помощи детям. Мы очень эффективно развиваем направление защиты прав детей в республике. Общественную наблюдательную комиссию Марий Эл возглавляет сотрудница «Человек и Закон» Ольга Васильева.
— После событий конца 2014 года что происходит в организации, какой у вас штат, как работает представительство «Человек и Закон» в Калининграде?

— В Калининграде у нас есть представительство, но там нет офиса. Есть партнерская организация, с которой мы взаимодействуем. Мы периодически проводим там совместные мероприятия. Но из-за отсутствия финансирования пока открыть офис не можем. Хотя это наша мечта и мы работаем над этим. В Калининградской области нет ни одной правозащитной организации, которая могла бы заниматься защитой людей, пострадавших от произвола власти. А что касается нашей работы здесь — у нас небольшой офис на улице Зарубина в Йошкар-Оле, и всех сотрудников, которые здесь работают, немного. Нам пришлось сократить в этом году штат. Осталось: четыре юриста, бухгалтер, социальный работник. И привлеченные специалисты, психологи, волонтеры.

— Была проблема, о которой вы говорили в 2015 году, — после получения статуса «иностранного агента» прекратилось сотрудничество «Человек и Закон», к примеру, с госвузами, они перестали направлять к вам на практику студентов-юристов…

— Мы не обращались последние два года в университеты, поэтому не знаю, не могу сказать, что будет дальше. Вообще, мне кажется, что страсти по поводу «иностранного агента» немножко улеглись в головах. Что повлияло? Когда мы последний раз ездили в Чувашию, наш партнер публично объявил, что я представляю организацию, которая включена в реестр «иноагентов».
Он сказал при этом, что мы — самая эффективно работающая организация, поэтому нас и включили в этот реестр. Все спокойно отреагировали, никого это даже не смутило.
Это говорит только о том, что наша работа важна и заметна. Действительно, когда мы находимся в списке по соседству с такими уважаемыми организациями, как Фонд «Общественный вердикт», Комитет по предотвращению пыток, Фонд Зимина, мы понимаем, что эти организации сделали очень много для России, для прав человека, для просвещения, в том числе просвещения в сфере прав человека. Разумные люди это начинают осознавать. У нас очень много людей, которые перестали смотреть телевизор, которые начинают искать информацию в интернете. Они по-другому все оценивают. Для них какие-то статусы не важны. Про статус говорят те, кто не делами занимается, а продвижением по карьерной лестнице. Вот они начинают чего-то бояться, препятствовать начинают.

О специфике работы «Человек и Закон»

— Организация «Человек и Закон» работает над тем, чтобы в наше время, в нашей стране соблюдались две основные ценности: ценность человеческой жизни и свобода от унижающего человеческое достоинство обращения с людьми. В чем может проявляться унижающее обращение? Если говорить о детях с инвалидностью — когда ребенка заставляют учиться на дому, не хотят брать в школу, не хотят создавать условия интеграции в общество. Что это? Разве не унижающее обращение с этим ребенком? Это дискриминация по принципу инвалидности. Это наши потенциальные подзащитные, с которыми мы должны работать. Или семьи с принимающими детьми, когда к ним начинают вторгаться органы опеки безосновательно. Они имеют на это право в определенных случаях. Но если вдруг начинается злоупотребление полномочиями, разве это не унижает человеческое достоинство тех людей, которые взяли опеку над ребенком? Или малоимущие семьи, когда родители не могут позволить себе купить новую парту ребенку в класс. Такой случай у нас в республике был. Тогда всех детей, кроме одного, посадили за новые парты. Это тоже унижает человеческое достоинство ребенка. Дискриминирует его по признаку социального положения, что недопустимо.
Мы работаем в конкретных направлениях: защита прав в местах лишения свободы, защита прав гражданских активистов, взаимодействие с правоохранительными органами, защита прав детей. Мы работаем, чтобы органы госвласти во всех сферах перестали уничижительно относиться к своим гражданам. Как только такое происходит со стороны Минздрава, министерства образования, полиции, прокуратуры, ФСИН, судебной системы — мы будем права этих людей защищать. Мы очень внимательно смотрим: был человек мэром, главой республики, а сейчас он находится в следственном изоляторе. Мы обязательно обратим внимание, не является ли обращение с ними унижающим человеческое достоинство.
Для нас не важен статус человека, важно, чтобы не было унижения. Это основная цель деятельности нашей правозащитной организации.

О защите гражданских активистов

Сергей Подузов, сопредседатель организации
«Человек и Закон»
— У нас в 2017 году четыре жалобы поданы в Комитет по правам человека ООН. По сообщениям средств массовой информации известно о двух — по ситуации с Евгением Пироговым (осужден за публикации в социальной сети, которые, по мнению суда, разжигали межнациональную и межрасовую ненависть и вражду, отбывает наказание в колонии) и с Павлом Толмачёвым (правоохранительные органы вели несанкционированную прослушку его телефонных разговоров). По делам Пирогова и Толмачёва были направлены вопросы правительству России. По всем жалобам, которые находятся в производстве, правительство России не признает нарушение прав человека. Но по одной из жалоб был отменен приговор человеку, который отбывает наказание за преступление, совершенное за пределами республики.
— Об обращениях в Европейский суд по правам человека известно многое, это распространенная практика. Гораздо реже сообщается об обращениях в комитет ООН по правам человека. Почему появились обращения именно в этот орган?

— В Европейский суд обращаются часто, поскольку предусмотрена финансовая компенсация. При обращении в Комитет ООН по правам человека жестких требований компенсации нет. Государство обязано возместить ущерб, но размер суммы не устанавливается. В Комитет ООН по правам человека обращаются в случае, если по каким-либо причинам нельзя обратиться в ЕСПЧ.
В Европейский суд можно обратиться в течение шести месяцев после того, как заявитель исчерпал все возможности правовой защиты. В комитете ООН по правам человека срок давности — пять лет.
Так получилось, что я работал с системой ООН, был консультантом в управлении верховного комиссара ООН по правам человека. Знаю внутреннюю процедуру, как готовится это обращение. Мы используем этот инструмент как дополнительный способ защиты. Ирина (Протасова) говорит о том, что мы защищаем ценности. Для нас нет никакой разницы, каким инструментом для этого пользоваться, — обращаться в ЕСПЧ или комитет по правам человека ООН.

О взаимодействии с чиновниками

Ирина Протасова, председатель организации «Человек и Закон»
— Сейчас, наверное, стало с этим сложнее. «Человек и Закон» является одной из ведущих тренерских команд в России по просвещению в области прав человека. У нас разработаны авторские программы для сотрудников ФСИН, для сотрудников МВД, для педагогов, для сотрудников прокуратуры. Начиная с 2004 и до 2014 года, мы работали очень много, по всей стране продвигали вот эти ценности — защита человеческой жизни и свобода от унижающего человеческое достоинство обращения. Работали совместно с психологами. Эти программы не просто были нацелены на то, права человека нарушать нельзя. Мы обсуждали, как можно работать с людьми так, чтобы не унижать человеческое достоинство, как жить без конфликтов, без обид, как найти конструктивный диалог с любой категорией людей. И эти семинары были очень важны для сотрудников УФСИН и МВД.
Ни разу, ни в одной группе (мы провели около тысячи семинаров в России) никто из представителей органов власти не сказал, что мы какую-то ерунду говорим. Все хотели продолжать в этом направлении работу.
Но после того, как нас внесли в реестр организаций, выполняющих функции «иностранного агента», появились ограничения. Мы, конечно, продолжаем это делать через наших коллег. Нас приглашают, недавно мы работали по этой теме по президентскому гранту. Нас знают везде, но с органами госвласти стало работать сложнее.

О финансировании чиновников

— Сохраняется ли иностранное финансирование деятельности «Человек и Закон»?

— Да, мы сразу заявили, что не откажемся от иностранного финансирования. Давайте посмотрим, если мы переориентируемся на российское финансирование, что это будет. Во-первых, частных фондов, которые дают деньги правозащитным организациям, в России практически нет. Те фонды, которые давали деньги, – закрылись по разным обстоятельствам. Частные фонды дают в основном на социальные программы, на благотворительность, на медиаторские функции. Что касается государственных денег — это определенная зависимость. Мы же понимаем, если речь идет о работе правозащитной организации — все наше внимание нацелено на органы власти. Что мы хотим? Чтобы наши органы власти относились к человеку без унижения и насилия. И к детям, и к пенсионерам, и к пациентам психоневрологических интернатов, к задержанным полицией. Все наше внимание нацелено на представителей органов власти. Поэтому не будет нравиться органам власти, когда мы будем указывать — вы тут допустили просчет, вам надо измениться, поменять свое отношение к людям. Когда ты постоянно об этом говоришь — кому это нравится, слушать о недостатках? А правозащитники этим и занимаются.
Поэтому, если мы начнем брать деньги у государства, государство нам будет диктовать, что мы должны делать, а что — не должны. Мы попадем в зависимость. Должен быть разумный финансовый паритет в правозащитной организации.
Я допускаю, что могут быть и государственные деньги, и деньги частных фондов, и деньги международных организаций. И у нас никогда так не было, что мы только от иностранных фондов деньги получали. Это должны быть разные страны, разные фонды, разное финансирование. Как правило, 30х30х30 (в процентном соотношении). Мы хотим быть независимыми, нам нужна независимость.

По президентским грантам складывается такая практика: последний раз их не получила ни одна организация, признанная «иностранным агентом». Те, кто вышел из этого реестра, получили. Ну, таким образом их «посадили на крючок». Дальше, если им в следующий раз не дадут, они будут вынуждены закрыть организацию, так как надеяться только на эти деньги невозможно. Поэтому мы будем искать финансирование в разных источниках.

— Какие гранты сейчас вы используете?

— Мы представляем ежегодный отчет, он на нашем сайте размещен. Ежегодно с 2014 года проходит аудит организации. Отчитываемся, как и раньше: перед Минюстом, налоговой, грантодателем. Отчетность предоставляем пять раз, раньше было три раза в год. Мы получали финансирование от Европейской комиссии, от посольств, международных частных фондов. Сейчас у нас остался один грант — посольства Королевства Нидерландов, в этом направлении мы работаем с общественными наблюдательными комиссиями (ОНК) по России. А то, что касается работы в офисе «Человек и Закон», это все делается на общественных началах.

О принципах формирования ОНК

— Что касается формирования общественных наблюдательных комиссий — понятны ли принципы, по которым сейчас все происходит?

— Это, я думаю, никому не понятно. Во-первых, нет критериев. Они четко не прописаны. Процедура непрозрачная. Как проходит голосование — непонятно. Тот листок, что мы получаем, — общественная палата проголосовала по кандидатурам, тоже странный. Если, например, подали заявки два человека, один из них имеет успешный опыт в сфере общественного контроля в течение 15 лет, несколько лет он возглавляет общественный совет при УФСИН, у него есть почетная грамота УФСИН России, есть рекомендации общественной палаты региона, уполномоченного по правам человека. А второй кандидат имеет гораздо меньше опыта работы в ОНК. Так вот, из этих двух людей проходит не тот, кто больше шансов должен бы иметь.
Логику общественной палаты никто в стране не понимает. Это обсуждается в прессе, наша республика не стала исключением. У нас была версия, что берут людей неизвестных, чтобы дать им дорогу.
Скорее всего — нет, так как очень много в ОНК приходит бывших сотрудников системы УФСИН. Я против них ничего не имею. Многие из них — очень достойные люди. Но когда они начинают преобладать, по сути, в правозащитном органе…
— «Человек и Закон» обыкновенно упоминается в докладе уполномоченного по правам человека в Марий Эл как одна из партнерских неправительственных правозащитных организаций. Как складывается сотрудничество с новым омбудсменом республики Ларисой Яковлевой (назначена на эту должность в декабре 2016 года)?

— Лариса Николаевна активно работает, откликается на наши предложения. Мы очень активно начали с ней работать, и думаю, что будет продолжение. Она готова идти навстречу, и это очень важно для нас.

О будущем

— Что ожидает «Человек и Закон» в 2018-м?

— У нас разработана определенная стратегия. Мы намерены работать как на территории республики, так и в регионах. Нас пригласили в качестве экспертов в проект «Российские ОНК — новое поколение». Рассчитываем, что будет работать общественная приемная, будут обращения граждан. Мы оказываем помощь общественным наблюдательным комиссиям других регионов, распространяем опыт.
Есть, что сказать?
Вы можете оставить свой отзыв о материале здесь.
Made on
Tilda