450 километров от Москвы до Смоленска средний автомобилист проедет часов за пять. Мы ехали 15. Мы — это группа Добровольных пожарных Центрального региона. 11 человек, которые отправились в Смоленскую область в свои выходные, чтобы провести их на торфяниках в поисках горящего торфа.

Пожарные добровольцы — это люди, которые умеют находить и тушить травяные, торфяные (а иногда и лесные) пожары. Делают это в свое свободное время. Работают бесплатно. Готовы обучить и принять в свои ряды всех желающих. А еще они верят, что ситуацию с пожарами в стране можно исправить.

На сегодняшний день добровольцы работают в 10 областях: Смоленской, Тверской, Ярославской, Ивановской, Владимирской, Рязанской, Московской, Калужской, Брянской.

В течение всего пожароопасного сезона диспетчеры-добровольцы ежедневно мониторят спутниковые данные, отмечают на картах термоточки.

Мы поехали именно в Смоленскую область, так как она входит в топ-5 самых «горящих» областей в России по данным космического мониторинга. С 21 марта по 3 мая спутники зафиксировали на торфяниках и рядом с ними 1791 так называемую термоточку (тепловые аномалии). 715 из них — в Смоленской области.

Главная задача нашей поездки — проверить торфяники. Торф мог «схватиться» от поджогов травы. Пока его довольно легко потушить, так как разгорается он медленно, примерно по сантиметру в сутки. Но если этого не сделать сейчас, то к середине лета область окажется в торфяном дыму. Торфяные пожары могут превратиться в лесные и новые травяные, от которых снова загорится торф. А от торфа — лес и трава. Такой вот замкнутый круг, разорвать который относительно просто сейчас, на начальной стадии. И очень сложно позже, если упустить момент.

Мы ехали 15 часов, так как по пути потушили шесть травяных палов. Четыре достались экипажу видавшей виды противопожарной «Газели», и два — экипажу Джипа Чероки, личной машины одного из добровольцев. Пожары тушили, потому что они угрожали деревням.

Последний пожар в этот день тушили уже в сумерках. Добровольцы работали вместе со смоленскими пожарными, которые приехали на вызов. Пожар двигался в сторону бензоколонки.

До торфяника мы в этот день так и не добрались. Но добрались до гостиницы. Заселились, по-быстрому обсудили планы на следующий день, распределили обязанности. Некоторые участники (я в том числе) променяли ужин на сон. Утром подъем в восемь. И неизвестно, сколько продлится очередной рабочий день.

План на сегодня — обследовать торфяники у деревни Остров и Банный остров, до которых мы так и не добрались накануне. Но доброволец предполагает, а жители Смоленской области располагают. Располагают спичками и желанием «почистить» участок от прошлогодней травы.

Возглас «дым около деревни» прервал наше движение в сторону торфяника. Останавливаемся на обочине. Основательный кирпичный дом за не менее основательным забором. Перед всем этим великолепием горит трава, потушить которую пытаются хозяева дома. Один в шортах и с лопатой, второй одет основательнее, орудует граблями.

Большому дому огонь не опасен, его остановит забор. А вот постройки рядом — деревянный дом и теплица — того и гляди сгорят.

Быстро разгружаемся, заливаем воду в воздуходувки и ранцевые огнетушители. 10–15 минут работы — и огонь потушен.

Разминка в начале трудового дня, который совпал с Днем пожарной охраны, окончена. Можно спокойно уезжать. На пожар приехала местная пожарная машина (надо отметить, довольно быстро). Оставляем ей разбирательство с хозяевами.

«Дальше едем с закрытыми глазами, дымы не видим» — дежурная шутка подобных выездов. Не раз и не два добровольцы были вынуждены менять планы из-за непредвиденных пожаров.

К счастью, на этот раз никаких форс-мажоров по пути не случилось. До торфяника мы доехали. Точнее, почти доехали. Последние метров 200 оказались непроходимы даже для внедорожника, не говоря о «Газели». Оставляем машину на поляне и идем на разведку.

Идет довольно сильный дождь. Но трава на торфянике горит. Две пары отправляются на тушение. Одна уходит на разведку, одна уезжает на «Газели» на дальний край торфяника.

В этот день добровольцы первый раз за выезд потушили несколько торфяных очагов. Я, правда, это не увидел, так как несколько часов откапывал застрявшую в поле «Газель».

Во время сборов и перекуса я успел дойти до места работ на потушенном торфянике и снять кладбище ужей. Впервые видел столько погибших змей в одном месте. Печальное зрелище.

Едем домой. Отмываться (ноги после дня ходьбы по сгоревшей траве приобретают радикально черный цвет), отдыхать и готовиться к празднику весны и труда. Завтра — 1 Мая.

День весны и труда удался на славу. Это оказался самый длинный рабочий день в нашей поездке.

Главная задача на день — прочесать торфяник у села Остёр.Торфяник немаленький, 3х6 км. Нужно пересечь его в нескольких направлениях, проверить все термоточки и буквально обнюхать. Запах горящего торфа — чуть сладковатый — один из лучших поисковых признаков. Есть запах — значит где-то тлеет торф. Это может быть яма-прогар или небольшая кочка. Их нужно обязательно найти и потушить.

Жара, +25. Разбиваемся на группы, разбираем рации, карты, GPS-ки и расходимся. Дальше — ничего интересного. Идем, останавливаемся, сверяемся с картой, переговариваемся по рации с другими группами, нюхаем воздух, снова идем. И так четыре километра в одну сторону, четыре — в другую.

К счастью, ни одна группа не нашла ни одного очага. Трава горела повсеместно, но торф не схватился. И хорошо. Тушить здесь было бы непросто. Все оборудование пришлось бы нести на себе.

— Это был один из лучших Первомаев в моей жизни, — говорит во время отдыха Таня, которая вместе с остальными только что прошагала почти 10 километров по жаре. — На природе, без запаха шашлыков, пьяных воплей, орущей музыки. Без людей, — заканчивает она уже под общий хохот.

Торопимся. Хочется посмотреть сегодня еще один торфяник. Его уже тушили пару лет назад. Доедаем бутерброды, расплавившиеся шоколадки, допиваем чай и лимонад и — по машинам. Мы еще не знаем, что на торфяник попадем нескоро.

— Сильный дым на два часа! И, похоже, рядом с деревней. Что делаем?

Павел Овчинников, руководитель нашей поездки, доброволец со стажем, решает: «Газель» ждет на трассе, Чероки едет на разведку.

Через 15 минут по рации разведчики говорят, что горит поле за деревней и пока неясно, идет огонь на дома или нет.

— Поехали к ним, посмотрим, — говорит Паша. И вот мы на краю деревни, жители которой мирно закапывают картошку в грядки, совершенно не переживая по поводу близкого огня.

Пока осматриваемся и совещаемся, ветер резко меняет направление. Становится ясно, что мы работаем здесь. Огонь идет на деревню. Подъезжает пожарная машина из местной части. Оттуда выходят два добрых молодца с лопатами наперевес и со словами «мы справимся» уходят к огню.

Они, конечно, профессионалы. Но потушить такую длинную кромку вдвоем с помощью лопат не получится. Поэтому собираемся и выходим на разные фланги пожара.

Вышли в 16:40, вернулись к машинам в 18:20. Без малого два часа потребовалось, чтобы потушить этот пожар. Вдесятером. Удивительно, но трава горела на мокром поле. Ходить местами приходилось по щиколотку в воде. Но это не мешало огню.

Вернувшись в деревню, я решил поговорить с местными жителями, отдыхающими от праведных трудов на лавочке у огорода.

— Давно пожар начался?

— Да мы как-то не заметили.

— Не заметили?! Вы же картошку сажали.

— Да у нас это поле каждый год горит, мы каждый год боимся. В прошлом году две дачи сгорело.

— А пожарных вызывали?

— Нет, не вызывали.

— А почему? Огонь ведь прямо на деревню шел.

— А потому что ждем, пока ближе подойдет. Пожарным туда добираться очень далеко.

Это, пожалуй, самый удивительный ответ, который я когда-либо слышал в подобной ситуации. Отличная иллюстрация отношения к пожарам. Моя хата с краю, авось не загорится. Удивительные люди.

Но пожар потушен, дело к вечеру. Быстро собираемся и едем на торфяник в Плосково.

На этот раз доезжаем без приключений. Быстро разбиваемся на пары и на прочес. Этот торфяник небольшой, до темноты успеем.

Вдруг из рации доносится «здесь мы тушим торф». Одна из двоек нашла очаг. Точнее, два — один побольше, второй совсем маленький.

Одна из групп выгружает помпу, пожарные рукава, ствол, лопаты — все, что нужно для тушения торфяника, — и начинает работать.

Торф горит нестрашно. Из ямки или от кочки поднимается белый, сладковатый дым — его запах ни с чем не спутаешь — поднимается над землей, и все. Никакого тебе огня. По сути — это тление.

Казалось бы, потушить такой пожар (а это именно пожар, хоть и не очень заметный) проще простого — полил водой, и готово. Но не тут-то было. Чтобы потушить торф, его надо буквально смешать с водой. На квадратный метр торфяника нужно вылить около тонны воды и тщательно перемешать все в однородную массу.

Если площадь и глубина торфяного пожара большая, приходится делать это часами, а иногда и днями. С виду ничего героического. Стоит человек по колено в жидкой грязи и льет воду, разбивая струей комки торфа и перемешивая их.

Мои наблюдения (а я снимаю работу добровольных пожарных уже восемь лет) показывают — добровольцы тушат торфяники лучше профессионалов. Это не упрек пожарным, это факт. Так уж сложилось. Не раз я наблюдал такую картину: приезжает на торфяник пожарная машина, заливает водой все вокруг — теперь уж точно ничего гореть не будет — и уезжает. Но стоит копнуть лопатой, и вот он — горячий торф на глубине.

Добровольные пожарные никуда не торопятся. Они работают долго и тщательно. И не уйдут с торфяника, пока специальный термощуп не покажет меньше 40 °С — только при такой температуре торф не разгорится снова.

На торфянике в Плосково работали почти до темноты. Уже в сумерках, возвращаясь к машинам, с дороги унюхали знакомый запах. Пошли искать источник. На этот раз им оказалась совершенно бездымная, но горячая кочка.

Пробовали поставить помпу, но воды в канаве не хватило, поэтому сопровождающие нас сотрудники МЧС вызвали пожарную машину.

Уже при свете фар боец пожарной охраны превратил кочку в яму с водой. Щуп показал 18 °С, торф холодный, можно ехать домой. Утром мы вернемся сюда, чтобы убедиться, что очагов больше нет.

Сегодня в планах — добраться до Москвы. Но утром мы еще раз приехали в Плосково. Есть подозрения, что второпях могли пропустить очаги.

Так и есть, нашли еще одну тлеющую кочку, которую сравняли с землей парни из пожарной охраны. Теперь все хорошо.

Собираемся все вместе: наши два экипажа, сотрудники местного МЧС, про которых хочется сказать несколько слов отдельно.

Во-первых, они отличные парни! Профессионалы. Во-вторых, они готовы учиться даже у добровольцев. А готовы к этому далеко не все.

Иногда большая проблема для добровольных пожарных — это общение с госструктурами. Большие начальники и их подчиненные не всегда готовы общаться с добровольцами на равных — приехали, работать мешают. Нужно время, чтобы убедить их в том, что добровольцы умеют искать и тушить пожары. В том, что они полезны и эффективны. Иногда времени на это уходит больше, чем хотелось бы.

В Смоленской области взаимодействие наладить удалось. Четыре дня сотрудники МЧС ездили вместе с нами. Вместе с нами ходили по торфяникам, вызывали машины на тушение, делились опытом, работали на пожарах.

Они очень переживали, что на некоторых фотографиях они не в беретах, положенных по приказу. А иногда и совсем без них. Уважаемые начальники МЧС Смоленской области. Пожалуйста, не ругайте своих работников за эту мелочь! И без беретов ваши сотрудники работали на результат, а не для галочки. За что им большое спасибо.

В сентябре 2010 года в Волгоградской области, в сгоревшем селе Линево (там сгорело около 80 домов) я спрашивал пострадавших людей о причинах пожара. Они рассказывали про сильный ветер, короткое замыкание проводов. Обвиняли даже «понаехавших». Однако никто не сказал о том, что кто-то из односельчан традиционно запалил траву на окраине села. Людям казалось, что уж это — всегда ведь жгли — никак не может быть причиной того, что они остались без крыши над головой.

Восемь лет спустя в Смоленской области я наблюдаю все то же. Люди упорно поджигают траву у своих домов. То же самое, уверен, будет и в следующем году.

Есть ли выход? Что делать, если ни закон не останавливает наших сограждан, ни риск лишиться имущества? Есть ли смысл в работе добровольцев, которые не способны потушить все пожары?

Ответ на последний вопрос давным-давно дал Григорий Куксин, руководитель противопожарной программы «Гринпис России». Он сравнил работу добровольцев с мальчиком из известной притчи, который ходил по берегу моря и бросал в воду морские звезды, выброшенные прибоем на песок.

— Здесь миллионы морских звезд. Твои попытки ничего не изменят! — говорили мальчику.

— Нет, мои попытки изменят очень много… для этой звезды, — отвечал тот, бросая в море очередную.

Добровольцы бросают в море звезду за звездой, показывая пример другим. Обучают группы на местах — добровольные пожарные появились на Кубани, в Забайкалье.

Добровольцы — это та вода, которая точит камень людской глупости и незнания. Тушение пожаров — это процентов 20–30 их работы. Все остальное — работа с людьми. С детьми в школах и детских садах, с родителями, с чиновниками, с сотрудниками заповедников и национальных парков, с журналистами (специально для них «Гринпис России» недавно подготовил памятку о природных пожарах).

Уже вернувшись домой, я получил письмо из «Гринпис России», подписанное Софьей Косачевой, одной из руководителей поездки в Смоленскую область.

Она пишет: «Почему мы все это делаем? Потому что знаем, каким может быть результат нашей работы. Потому что видим изменения в поведении людей. Общаемся с детьми и поражаемся, насколько трепетно они относятся к природе и готовы вставать наравне с нами в борьбе с пожарами. Мы наблюдаем, как появляется готовность властей оперативно реагировать на небольшие очаги торфяных пожаров, увеличивать силы по профилактике».

От себя добавлю: а еще им не все равно!

P. S. Хочу сказать спасибо всем героям моего репортажа. Пожарным добровольцам: Павлу Овчинникову, Ольге Серовой, Андрею Зваричу, Алексею Якушеву, Татьяне Колымагиной, Владимиру Кастрелю, Николаю Иванову. Сотрудникам «Гринпис России»: Софье Косачевой, Антону Бенеславскому, Марии Васильевой.