Тюремным медикам по барабану на тебя. Тем более, если ты на тюрьме, а не на зоне. Ты не работаешь еще, не приносишь им дохода, не шьешь костюмы ментам, пожарникам. Поэтому им на тебя ***. Им не резон тебя даже в больницу везти. У меня как-то
была сильная ангина, температура 39, не могла глотать. Попросила у врачихи что-нибудь от ангины. Она говорит:
— У тебя есть кубик «Магги»? В кипяток покроши и дыши над ним.
Вот что мне прописала врач. Сейчас они
хоть простые таблетки дают, анальгин там. А тогда в хате только и были бульонные кубики.
Через месяц я вернулась в тюрьму. Дочь привезли через трое суток в ужасном состоянии. Конечно, в больнице тюремный ребенок никому не
нужен. За ней никто не ухаживал. А в тюремную больницу ребенка не возят, то есть месяц с лишним мы были разделены.
Чем кормила ребенка? Я гадаю на картах, я грузинка наполовину. Гадала на картах, и девочка, которая сидела
со мной, мне сцеживала молоко. Когда я была месяц в тюремной больнице, смотрящий за туботделом был грузин. И он мне передал сигареты, а я не курю. Эти сигареты меняла потом на кухне в тюрьме. Через баландера [раздающий еду], который хавчик
возит, покупала геркулесовую кашу. Через марлю сцеживала и кормила ее этой жижей от каши. Вот эта жижа — все, что ела Карина. Молоко еще иногда за сигареты покупала.
У нас на всех была одна коляска для прогулок. Внизу был
дворик, пустой, одна скaмейка, и все. Никаких игрушек. Гуляли по очереди, раз одна коляска, или на руках. Но однажды приезжали финны или немцы, нас снимали, мамочек. Тюремная администрация выставила все красиво. Привезли по коляске каждой,
выставили детское питание, которого мы никогда не видели. И сразу как иностранцы уехали, все обратно отобрали.
Напротив была большая комната закрытая. И со мной сидела девочка, «замочница», вскрывала замки. Давай, говорит,
посмотрим, что там. Вскрыла комнату, а там все завалено: питание, коляски, вещи детские. Помощь гуманитарная. Они брали себе, на вынос. Коляски, сумки с питанием, — это все среди сотрудников расходилось.
На тюрьме ребенок живет
с матерью до трех лет. Потом его забирают в детский дом или опекуны. Многие сразу отдают. Потому что понимаешь, что это такое... Три года рядом, а потом отдать ребенка.
Когда я сидела, «детских» денег не получала. И когда
освободилась, пошла получать. А мне сказали, мол, какие деньги, вы сидели в тюрьме, вас с ребенком содержало государство. Я им тогда высказала:
— Позвольте, государство не дало моему ребенку ничего, ни одного рожка молока.
Врачи? Один раз в неделю приходили, и все. По средам. Да и врачи какие. Нам запрещали даже памперсы. Говорили, для детей вредно. Разрешали один памперс в день, если приходит передача. Прокладок женских нет.